Светлой памяти родных и близких
посвящаю; памяти детей, оказавшихся в
приютах во время Великой
Отечественной войны; а также памяти
детей, угнанных в Германию и всех тех,
кто проявлял к ним в эти страшные
годы любовь и сострадание.
Посвящение книги В.С. Баранова “Повесть о пережитом”

4 года тому назад отошёл в вечность Владимир Степанович Баранов, брат минской церкви “Пробуждение”. Путь к Богу Владимира Степановича был непростым: мама и сестра погибают у мальчика на глазах при эвакуации в июне 1941 года, одиннадцатилетний Володя попадает в оккупированный Минск, где выживает в детских домах, затем – принудительные работы в Германии, учёба, служба на Балтийском и Тихоокеанском флоте, снова учёба, работа в конструкторско-исследовательском бюро Минского тракторного завода…

Оглядываясь на пройденный путь, Владимир Степанович вспоминал не только бомбёжки, но и то, что люди в бомбоубежище плакали и молились Богу, просили Его о спасении; не только своё состояние после потери родных, но и понимание, что его самого спас Всевышний; не только голод и болезни в детских домах, но и Евангелие, впервые там услышанное.

Святое водное крещение Владимир Степанович принял 6 июня 2003 года, в возрасте более 70 лет, но Господь вёл его к этому решению, очевидно, от самого детства.

Владимир Степанович оставил книгу воспоминаний. В этой книге – история жизни самого автора, свидетельства, рассказы и письма друзей детства. Из этой книги можно узнать, как умирали и выживали в детских домах г. Минска во время оккупации 1941-1944 гг., как люди даже в тех страшных условиях проявляли жертвенность, человеколюбие и милосердие, как верующие спасали еврейских детей от уничтожения нацистами.

Пусть Господь благословит тех, кто познакомится с этой историей жизни, укрепит веру во всемогущество и величие Господа.

Представляем вниманию книгу воспоминаний Владимира Степановича Баранова “Повесть о пережитом” в формате PDF:

https://conservative.by/wp-content/downloads/books/VSBaranovBook20201003.pdf

Ниже приведены несколько фрагментов из книги.

Весною, выйдя во двор, дети, возраст которых был в пределах четырех – пяти лет, сбились в кучу, и с удивлением оглядывались вокруг. Ножки у многих из них были опухшие. Солнышко уже пригревало. Неизвестно, сколь долго продолжалось бы это стояние, если бы одна из старших девочек не показала деткам и не сказала, что жёлтые цветы одуванчика можно есть. И детки, подобно цыплятам, нагнув головки и вытянув исхудалые шейки, переваливаясь на опухших ножках, начали собирать цветы одуванчика в стадии желтого цветения, тут же поедая их.

Не знаю, по какой причине, но в этом детском доме на меня обратила внимание пожилая женщина-кастелянша, которая принесла мне старенькое пальто и сносную обувь. Она часто давала мне что-нибудь съестное – кусочек хлеба, иногда даже с кусочком сала (как я в этот момент был благодарен ей и счастлив!), что было весьма кстати, так как иной раз, особенно по утрам, у меня сильно кружилась голова. Я «летал». Растопив печь в своей кладовой и выполнив необходимые обязанности по работе, она, если позволяло время, садилась у протопленной печи, забрасывала туда несколько картофелин, накидывала на плечи старенький, латанный-перелатанный, видавший виды кожушок и вслух читала Библию.

Была она небольшого роста, худощава, седоволоса, интеллигентна. По моему разумению, ей было, возможно, лет шестьдесят, а может быть, немногим больше. Когда тебе десять-одиннадцать лет, то возраст старшего человека определяется с трудом. Навык определения возраста приходит вместе с собственным возмужанием.

Как я узнал позже, она читала мне Евангелие от Луки, а также отдельные стихи из Книги Исход. Тогда же, впервые в жизни, я услышал молитву «Отче наш».

Вера Степановна Иванова (Баранова) рассказывала, что супруги Рапецкие жили очень скромно. Жильё Рапецких состояло из маленькой комнатушки, в которой едва умещалась железная кровать, небольшой столик и две табуретки. Тем не менее, такая неустроенность быта не мешала этим людям выполнять ту важную работу, которой они себя посвятили и постоянно, будучи не только в Минске, ею занимались, с большой ответственностью и любовью.

Любовь к людям, а к детям особенно, была нравственной сердцевиной Якова Филипповича. Людям Яков Филиппович отдавал все силы души так, что в каждом человеке, с которым он соприкасался, оставалось от него обязательно что-то хорошее.

Главным делом он всегда считал то, которым был занят в текущий момент. Второстепенных дел у него не было. И Богослужение, и общение для него были работой его души. Ему был интересен любой ребенок, каждый человек, общаясь с которым, он не отвлекался ни на миг.

Заботясь о культурном развитии детей, он разыскал для детского дома мандолину, а затем балалайку.

Когда Яков Филиппович узнал, что до войны я учился в музыкальной школе, он принёс небольшую скрипку, и я по слуху стал сопровождать песни, которые разучивали дети.

Совсем недавно, весной 2004 года, ко мне прилетел музыкальный привет из прошлого. Будучи в церкви, я услышал в исполнении девочки песню, которую мы называли «Зорка з неба». Было необычайно трогательно и волнительно спустя много лет услышать эту незабытую песню из моего далекого детства.